«Если у нас проблемы, то самое лучшее, что мы можем сделать — это поискать вина в себе» — этот мудрый совет нам дают все, включая меня. Так, если ты связалась с мужем тираном, то ищи причину в себе и устраняй ее, по-иному все повторится. Все верно, однако на этом пути нас поджидает одна несимпатичная ловушка, которая заключается в том, что поиски причин часто подменяются розыском оправданий. И результаты таких поисков проблему решить не помогают, но усугубляют, вгоняя искательницу в еще вящее отчаяние.
Содержание:
Душевные травмы, как причины психологических проблем
Детские травмы
Приступая к розыску причин в себе, мы обычно обращаемся к прошлому. И первая причина наших бед, какую мы находим, опирается на общеизвестное учение из психологии о том, что все проблемы берут начин в детстве. Прочитав об этом несколько статей, мы вспоминаем зарю своей жития, и, к своему ужасу, обнаруживаем, что отношения наши с родителями оставляют желать лучшего — они нас, бедненьких, и недолюбили, и тиранили, и манипулировали без зазрения совести… Вот мы в итоге и выросли боящимися близости, с низкой самооценкой и прочим букетом душевных недугов.
Вина найдена, ура! Но что дальше? Детство-то уже прошло, его не изменить… И дальше нам остается лишь оплакивать свою горькую судьбу, проклинать родителей и жалеть себя. Ничего вяще это открытие нам не дает… Хотя нет, дает, и еще как! — Оно дает нам оправдание, универсальную индульгенцию на все наши прошедшие, настоящие и будущие ошибки: что поделаешь, меня таким сделали, у меня ребяческая травма…
Даже если близкие по своей вопиющей душевной черствости не будут проявлять должного почтения и сочувствия к трагедии нашего детства, делая нам соответствующую «скидку», мы можем мастерить это сами. Обнаруживая, что мы где-то ошиблись или поступили некрасиво, мы, вместо того, чтобы извиниться, сделать выводы и пересмотреть свои воззрения и поведение, с облегчением спишем все на злополучную детскую травму и тяжело вздохнем. Наедине с подушкой или фужером мы будем лить слезы, и конечно, втайне дуться на бесчувственность ближних, не понимающих и не желающих нас принимать таким, какие мы есть — травмированными. Мы можем даже себе в этом не признаваться, а попросту жалеть себя…
Во что такая позиция превратит нашу внутреннюю и внешнюю житье? Во-первых, эта жизнь не изменится — ведь у нас нет никакой возможности что-то менять. Во-вторых, мы будем все пора искать того, кто нас «поймет», а если найдем, то привяжемся к нему до подневольности. В третьих, мы станем раздражительны, нетерпеливы — эти люди не понимают (а должны!), что я — личность особенная, мне скидка надеется пожизненно. На этом фоне могут расцвести буйным цветом любые пороки — ведь сами-то себе мы скидку мастерим, так? А значит, и спроса с нас никакого — нам можно и скандалить, и унывать, и в деструктивные взаимоотношения ввязываться. Травма же!
Травма от неудачные прошлых отношений
Если в младенчестве ничего криминального обнаружено не было, а проблемы таки налицо, поищем вина поближе — в предыдущих отношениях, например. Бросил первый парень? — Вот она, травма и вина всех бед! Это он, гад такой, во всем виноват — смертельно ранил нежную девическую душу, и теперь я себя не люблю — а как тут любить, если кто-то кинул? И в созависимые отношения я вступаю тоже поэтому. И еще я стала стервой, потому что никому сейчас верить не могу. Дальше все по схеме из предыдущего пункта, только сейчас в области отношений.
Еще вариант: он меня обманул. Я была такая чистая-доверчивая, а он так неплохо притворялся принцем, что я поверила. Кто виноват? — Он, конечно! А еще моя доверчивость, какая, вообще-то, — добродетель. За эту добродетель я прямо мученица получаюсь — жертва подлеца, который ей коварно воспользовался. Красиво! Почти святость. И индульгенций вяще. Тут даже можно уже в открытую собирать сочувствие и восхищение подруг совместно в проклятиями «козла», встретившегося на пути столь святой души: «Он тебя не стоит!» А итог? Да тот же самый… — травма опять, плюс невозможность теперь верить никому.
Травма от деструктивных отношений с тираном
Почти то же самое выходит, когда женщина, осознав, что была или еще состоит в деструктивных отношениях, начинает себя ощущать нездоровый, сломленной, с разрушенной душой и личностью… Тут все несколько сложнее — все эти ощущения: подавленности, разбитости, униженности, неуверенности в себе — весьма реальны. И появились они в отношениях с тираном. Появились давно и усугублялись длинно. И его агрессия, насилие, оскорбления тоже реальны. Все это так. Значит, травма тут налицо? И повинен, вестимо, он, парнокопытный! Он, злодей, специально ломал мою психику, мучил и измывался — и вот, я раздавлена, потому что не могла противостоять его дьявольскому искусству психологического садиста.
Однако, и тут все не так однозначно, чтобы можно было законно почувствовать себя неимущей жертвой, со всеми вытекающими саможалениями и индульгенциями. Вот например, человек пытается меня оскорбить и именует нехорошим словом. У него реально есть такое желание — оскорбить. Но оскорбляться ли мне и принимать ли это слово на собственный счет или нет — это уже мое решение. Если для меня важно, что он обо мне думает и непременно охота, чтобы думал он хорошо, то его нехорошее слово уничтожает мою иллюзию его неплохого отношения. И мне больно. От слова? — Нет, от разрушенной иллюзии и от несбывшегося жажды.
А от кого зависят мои иллюзии, что он ко мне хорошо относится, и желание, чтобы это было так? От меня! Это мои собственные мечтания — не более, он тут вообще ни при чем! Если я вместо этого просто приму реальность — он относится ко мне нехорошо, это поставит вопрос: а стоит ли с этим человеком общаться? — но никак не скажется на моей самооценке и не принесет хворай. Ах, я ему верила, потому что он раньше другое пел? Ну ошиблась, значит — впредь будем лучше в людях понимать и не верить каждому соловью. Да и верила-то ведь, если честно, потому что так хотелось веровать, что проверить не догадалась…
А можно и дальше пойти и подумать — не о себе, а о нем. И тогда я увижу, что он вообще не способен ни к кому неплохо относиться, что он вообще женщин ненавидит, за людей не считает и боится. Да и себя-то не почитает… А слово это нехорошее лично ко мне вообще никакого отношения не имеет — он про всех так размышляет, и иначе не может. Проблемы у него, однако. Есть у него ближний человек, который его любит, а он любовь эту ни увидеть, ни принять не может, потому что беда внутри смертельная… Какая тогда эмоция у меня возникнет? Жалость к нему. Может, брезгливость. И опять проблема: а стоит ли продолжать отношения с человеком, неспособным на нормальные отношения? — Но не боль, не унижение. Не будет тогда и травмы никакой!
Получается, что будет у меня травма или нет, зависит не от выходящих со мной событий, а только от от меня — от того, как я лично эти события трактую. Это мой выбор. Если я эти события немало лет трактовала в пользу боли и унижения, принимала на свой счет, взращивая комплекс жертвы — это сделалось привычкой, накопилось, дошло до того, что я уже человеком себя не чувствую… И что сейчас? Прошлое-то не изменишь, его — тоже. Плакать будем и жалеть себя? Ну вот, опять прокралось, вместо вина — оправдание… Но ведь мы взрослые люди и вполне в состоянии заменить взращенную нами же обыкновение на другую, например.
Что делать с травмами и проблемами?
Да, я знаю про стокгольмский синдром, когда жертва начинает оправдывать насильника и хватать вину на себя. Нет, я не об этом. Вину брать на себя на себя не необходимо и ответственность за его поведение тоже. Скорее, наоборот — необходимо отделить себя от него. Его нехорошее поведение — это его проблемы. А мои реакции на него — мои проблемы, и собственно за них я ответственна — перед собой причем, не перед ним. Это сложно — пожалуй, даже одинешенек из самых трудных моментов в выходе их деструктивных отношений. Но иначе никак! Пока мы виним во всем кого-то, делая из него злодея, а из себя — жертву, наши проблемы лишь усугубляются, осложняясь ненавистью. А ведь мы их решить хотим, правда?
Тогда придется вернуться к розыску причин в себе — причин своих ошибок, которые и создают проблемы. Когда мы предполагаем, что вина в наших ошибках, мы тем самым уже свои вклад в них, с одной стороны и избегаем обвинения себя — с иной. Ошибиться может каждый. Найдя же причины ошибок, мы сможем их исправить. Исправить — значит, выключить повторение, поумнеть, повзрослеть. И это совсем не значит оправдаться, снять с себя ответственность за свои промахи, обвинить кого-то или что-то. Это совершенно разные мотивы, исходя из каких, разными будут и направления поиска, и результаты.
Поиск причин психологических проблем
Итак, начнем. Я ощущаю эмоцию (ярость, боль, подавленность) — почему? — Ответим себе на этом вопрос. Если в ответе мы используем такие предметы, как:
- поиск и обвинение обидчика
- «праведный гнев» из серии: «так нельзя, так люд не поступают» (значит, мой гнев и обида законны)
- мои собственные прошлые переживания (травмы), какие вынуждают меня болезненно реагировать
- мой «характер» и нежную ранимую давлю, данные по умолчанию
- мои убеждения, ожидания и мечты, которые я считаю неизменными, а ситуация им не соответствует
- мое воспитание, обстоятельства детства и прочие независящие от меня предметы (карма, гороскоп, лунный день)
- прочее, что мою эмоцию выставляет «легитимной» и естественной, а меня — невинной жертвой происков врагов или непреодолимых обстоятельств
Это все — ошибочное курс мысли. Так мы подменяем причины оправданиями и проблем наших не решим.
Розыск реальных причин в себе, который может помочь справиться с проблемой
Значительно! Поиск причин в себе производится в настоящем, а не в прошлом! Если проблема тревожит нас сейчас, значит, ее причина жива сегодня — и не имеет значения, откуда она взялась, и как длинно мы лелеем ее внутри себя.
Пошаговая схема поиска причин проблем образцово такая:
- Исходная точка: моя эмоция (состояние) — это мой выбор, какой зависит только от меня
- Какие мои убеждения, ожидания, желания порождают эту эмоцию?
- Неизменны ли эти убеждения и ожидания, оправданы ли желания или это плод моей фантазии/розыск оправданий/инфантильность?
- Возможен ли другой взгляд на событие — другое касательство, другие эмоции?
- Почему я выбираю именно этот, негативный, взор — какие за этим выбором стоят убеждения, желания, ожидания, выгоды?
- Повторяем пп. 3-5 по сфере, пока не докопаемся до самого дна
На определённом этапе мы найдем «последнюю» вино, которая поставит нас пред каким-то выбором. Как правило, на самом дне всех невротических проблем есть бегство от ответственности и, соответственно, необходимость решить – или ответственность принимаем и живем, как человек, или не принимаем — и все ужасы остаются на месте. Впрочем, не обязательно всегда докапываться до самого «дна». Когда вы найдете ту последнюю причину, которая решает конкретную проблему, вы это узнаете сразу. Там такая «эврика» надвигается, озарение: «Так вот оно в чем дело!» Рядом всегда стоит какой-то выбор ценностный – что-то зачислить, от чего-то отказаться.
Проверка результата проста. Если мы докопались до реальной вина и ее разрешили, все симптомы «травмы» пропадают. Нам даже странно становится — как можно было страшиться, как можно было испытывать такие эмоции по пустячному поводу? Вы даже припомнить эти эмоции не сможете ярко. Если же симптомы возвращаются, эмоции возникают (вводя желание сбежать, забыть или физическое недомогание, связанное с проблемой), то значит, мы где-то непроизвольно слукавили – не нашли конечную причину или не сделали выбор. Так бывает нередко — соблазн себя обмануть, сбежав от трудного решения, силен, и мы это мастерим иной раз невольно. Ругать себя за это не надо. Просто все заново проходим, бездоннее копаем – пока не получится.
Несколько статей по работе с чувствами, мечтаниями и убеждениями:
Схематичный пример выбора и приятия ответственности
Положим, в младенчестве наши родители были бедны и не покупали нам столько мороженого, сколько хотелось. Мы вытянулись в хронической нехватке мороженого и теперь все время его хотим. При этом мы продолжаем надеяться и ожидать, что кто-то нам его «докупит» и страдаем, когда этого не происходит. Мы застряли в младенчестве. Однако, мы уже взрослые — а это значит, что мы можем и должны заботиться о себе сами. Мы можем зачислить, что детство было такое, какое было, но оно прошло. Все, ушел поезд — достанет быть ребенком. Если сейчас мы реально хотим мороженого — мы можем пойти и приобрести себе его, хоть целую коробку. Сами! Правда, не факт, что на самом деле мороженого желаем мы, а не тот недокормленный ребенок — мы-то, может, совсем уже не мороженого хотим, а сумочку новоиспеченную…
Почему же нам так хочется оставаться ребенком, мечтающем о мороженом? Не потому ли, что летально не хочется принимать уже взрослую ответственность за себя, не хочется заботится о себе самой? Это тяжело — думать надо, выбирать, решать, делать… Ждать от других несложнее, страдать — тоже проще. Ничего делать и решать не надо. Вот оно — бегство от ответственности! И выбор наш сейчас между тем, чтобы оставаться дитятей, и тем, чтобы принять, наконец, на себя эту неприятную ответственность — вступить во взрослую существование, где мы сами о себе заботимся, а не ждем этого от других. Только мы сами можем сделать этот выбор. И пока мы его не сделаем, все наши проблемы останутся с нами, скольких бы злодеев мы в них не винили и какие бы душевные травмы в себе не нашли.
